Бекки всегда была экстремалом, но после гибели мужа она решила прекратить погоню за адреналином. Ее ждет последнее восхождение — вместе с подругой она забирается на вершину радиомачты высотой более 600 метров, чтобы развеять прах своего покойного супруга. Теперь девушкам предстоит вступить в борьбу со стихией в призрачной надежде на спасение.

Приехав на отдых во Всероссийский детский центр «Орленок» Маша, Даша, Тимофей, Коля и Костя оказываются в самой гуще древнейшего противостояния сил добра и зла. Пробудив одного из семи каменных старцев, ребята становятся частью одной из древних легенд, которую на протяжении многих лет рассказывают в лагере. На пути героев будут множество препятствий, которые будут испытывать их стойкость, веру в друг друга и в справедливость. Смогут ли друзья побороть все невзгоды, не потеряв при этом себя, и разгадать тайну семи легенд?

Девчонка Мари-Жозеф воспитывалась в монастыре и всегда считала себя сиротой. Но оказалось, что ее отец жив и здоров, и это сам «Король-солнце» Людовик XIV. Очутившись во дворце, юная принцесса случайно находит подземное озеро. Там живет одинокая русалка, которую украли придворные чародеи. Они верят, что ее неисчерпаемый источник жизненных сил поможет королю стать бессмертным. Две девушки – пленница-русалка и его тайная дочь – становятся лучшими друзьями. Но перед Мари-Жозеф встает непростой выбор - освободить русалку и дать ей возможность вернуться к детям, или спасти отца и обрести собственную семью.

Хэнк – смелый пёс, мечтающий стать самураем, вот только в городе кошек его никто не воспринимает всерьёз. Но когда армия пушистых ниндзя угрожает стереть их городок с лица Земли, Хэнк становится единственной надеждой на спасение. Теперь с помощью мудрого учителя и верных друзей он должен в сжатые сроки овладеть навыками великого воина. Только так у него появится шанс победить в эпической битве с могущественным врагом, вооружённым от усов до хвоста.

В жизни бурого медведя Мик-Мика все было тихо и спокойно, пока самый бестолковый на свете аист-почтальон по ошибке не доставил к нему малыша панду. И теперь Мик-Мик в компании с беспокойным соседом, зайцем Оскаром, отправляется в невероятное путешествие из России в Китай, чтобы вернуть малыша панду домой… В пути им придется преодолеть бурные реки, величественные горы, знойную пустыню Гоби, Великую Китайскую Стену и непроходимые джунгли, встретиться с опасными гиенами и коварным питоном и обрести новых верных друзей!

Лина сбегает из психиатрической клиники и переезжает в Америку, где выдает себя за Эстер, пропавшую дочь богатой семьи. В качестве Эстер она сталкивается с неожиданным препятствием, - приемная мама намерена бороться за жизнь своей семьи и победить, во что бы то ни стало.

24 августа 1981 года молодожены Лариса и Владимир Савицкие ступили на борт самолета, следующего рейсом Комсомольск-на-Амуре — Благовещенск. За 30 минут до посадки гражданский борт АН-24 столкнулся с другим самолетом и развалился на куски на высоте более 5 километров над землей. Выжить не должен был никто… но произошло чудо. Лариса Савицкая очнулась посреди обломков самолета в непроходимой тайге. Теперь она сама должна была сотворить настоящее чудо, на которое способен только сильный духом человек.

Шестеро незнакомцев пробуждаются на бескрайнем кукурузном поле. Они не знают, как и почему здесь оказались, и зачем каждому дан один уникальный предмет. Действуя сообща, они стараются покинуть долину, но быстро понимают, что поле обладает особой потусторонней энергией, состоит из ловушек и ребусов, не разгадав которые - не выживешь.

Капитан Логинов из семьи потомственных военных моряков мечтает, что его сыновья пройдут подготовку в Нахимовском училище и будут служить на флоте. Но братья-близнецы Семён и Тимофей решают, что продолжение морских традиций не для них. У подростков другой план – сколотить состояние более легким путем и счастливо и беззаботно жить на гражданке. А для стартового капитала можно «подработать» на местного авторитета. Но подростки оказываются втянуты в опасную авантюру. Здесь им смогут помочь только настоящее нахимовское братство… и первая любовь.

Спасаясь от призраков прошлого, Кейт c дочерью начинают новую жизнь в уединенном доме на краю леса. Однажды Кейт начинает казаться, что кошмар, проникший в их жизнь в прошлом, возвращается снова. Как далеко она может зайти, чтобы защитить своего ребенка?

После крушения космического корабля Вилли попадает на дикую и неизученную планету. С помощью робота спасателя Бака он должен продержаться на новой земле и дождаться спасения. Вилли, Бак и Флэш (инопланентное создание, с которым они подружились) исследуют флору и фауну планеты а также сталкиваются с опасностями.

После мучительного развода 40-летний Лукас находит новую подругу, новую работу и стремится восстановить отношения со своим сыном-подростком Маркусом. Но ему что-то мешает… Что-то, казалось бы, незначительное. Замечание, сделанное между прочим. Мелкая ложь. И вот накануне Рождества, когда падает снег и зажигаются огни на елке, ложь разрастается и проникает повсюду, как невидимый вирус. Растет недоверие, и все вокруг оказываются в состоянии коллективной истерии. Лукас вынужден бороться за свою жизнь и достоинство.

Первая постановка «Отелло» на сцене современного «Глобуса» была одним из хитов первых лет правления Доминика Дромгула в качестве художественного руководителя театра. Этот «Отелло», несмотря на ренессансные костюмы, абсолютно современен по эмоциям и театральной эстетике.

Главное достоинство спектакля — внимательность Дромгула к своей сценической площадке. Интимность «Глобуса», приближенность действия к стоячему партеру становится главным манком постановки. Зрители «Отелло» словно приглашены к лицезрению внутренней машинерии зла — и оказываются прямыми свидетелями всех этапов развития преступного замысла Яго, от зарождения до исполнения. Такие острые ощущения не может подарить ни одна другая шекспировская сцена.

Психиатр Смирнов (Олег Янковский) ведет дело пациента с раздвоением личности. Больной Тимофеев (Малкольм МакДауэлл) идентифицирует себя с убийцами российских императоров Александра II и Николая II совершившими свои злодеяния в 1881 и 1918 годах. Чтобы освободить больного от маниакальных фантазий, психиатр пренебрегает предостережениями своего коллеги (Армен Джигарханян) и решается на шоковую терапию. Замысел - начать с ним общаться от имени Николая II, а потом показать ему, что он — просто его врач, и, таким образом, убедить Тимофеева, что и он не является тем, кем себя воображает. Сначала всё идёт так, как планировал Смирнов: Тимофеев безоговорочно верит, что общается с царём. Однако вскоре ситуация выходит из-под контроля врача…

Начинающий режиссёр и не особо профессиональная съемочная группа подписываются на экспериментальный хоррор. Но во время съёмок все идет наперекосяк — ведущая актриса неубедительно изображает ужас, ключевой актер напился, а на самих киношников внезапно нападают настоящие живые мертвецы.

Эксклюзивная ночная экскурсия по выставке «Леонардо да Винчи» снималась специально для большого экрана и была подготовлена и проведена командой искусствоведов Лувра. Это уникальная возможность увидеть во всех подробностях произведения мастера.

Масштабная ретроспектива посвящена всему творческому пути Леонардо как художника. Он ценил живопись больше других искусств, а с помощью исследования окружающего мира — «науки живописи», как Леонардо называл свой метод, — художник ставил амбициозную цель передать в искусстве саму жизнь.

Интересные факты и неожиданные открытия кураторы выставки представят во время ночной экскурсии по Лувру, которая даст новое понимание художественного видения и живописной техники Леонардо.

«Нимфа, владычица болотного царства» или «нелепая наяда»? Кто же это странное создание Рамо, поющее контртенором и попирающее все оперные каноны? Уродливая и самоуверенная болотная нимфа Платея становится жертвой проделки богов, которые внушают ей, что её полюбил Юпитер. Опера Жана-Филиппа Рамо была сочинена по случаю свадьбы дофина Людовика Фердинанда, сына Людовика XV, с инфантой Марией Терезией Испанской, не отличавшейся красотой, и каждая страница этой партитуры пронизана иронией. Этот жестокий, но в то же время трогательный фарс возвращается на сцену Парижской оперы в искромётной постановке Лорана Пелли.

Вторая Мировая война подходит к концу. Тяжелые затяжные бои изматывают обе стороны. Но чем увереннее наступают советские войска, тем чаще на полях сражений появляется огромным неуязвимый немецкий танк «Белый Тигр». Внезапно возникает он в дыму сражений, безжалостно расстреливает своих противников и неожиданно исчезает. Советское командование решает для борьбы с «Белым Тигром» создать особый танк — специальную модель Т-34.

Блестящий дуэт звезд театрального Лондона – Саманта Спайро и Саймон Пэйсли Дэй – играют Катарину и Петруччо с тем же пассионарным надрывом, с каким это делали Элизабет Тейлор и Ричард Бертон полвека назад. Глобусовский дебют режиссера Тоби Фроу – самое запоминающееся «Укрощение» 2010-х.

Постановка Шекспировского театра «Глобус»

Укрощение независимо мыслящей и поступающей женщины – именно таких раньше называли строптивыми – есть занятие бессмысленное и вредное. Выпускник Оксфорда, режиссер Тоби Фроу, ставивший Пинтера, Беккета, Стоппарда и МакДону, понимает всю несовременную абсурдность подобного начинания – и всю его неувядающую распространенность. Именно эта жизненность самой злой к женщинам комедии Шекспира, во многом, в ответе за её «народность» и популярность.С пресловутой «народностью» пьесы зритель сталкивается еще на подходе к «Глобусу» – в образе пьяного вдрабадан медника Слая, которого режиссер Фроу остроумно нарядил в майку фаната сборной Англии по футболу. Этот пролог отсылает к другому знаменитому «Укрощению» – постановке Королевской Шекспировской компании 1978 года, в которой режиссер Майкл Богданов заставил Джонатана Прайса шокировать публику пьяными эскападами и крушить декорации на сцене. Сорок лет назад потрясенные зрители вскакивали с мест и бежали звонить в полицию; искушенная публика нашего времени лишь посмеивается над поддатым мужланом. Самой легендарной постановкой «Укрощения» остается экранизация Франко Дзефирелли 1967 года с Элизабет Тейлор и Ричардом Бертоном. Саманта Спайро в спектакле Тоби Фроу сильно напоминает Лиз Тейлор – тот же змеиный клубок смоляных кудрей, та же бешеная энергетика врожденной феминистки. В паре с великолепным Саймоном Пэйсли Дэйем (когда-то он играл Огарёва в премьерной постановке «Берега Утопии» Стоппарда, а также Бэрримора в «Шерлоке» на BBC) Спайро превращает «укрощение» Катарины в карнавальный телесный театр – жестокий танец тычков и затрещин, безостановочную драку тортами из немых комедий. Бешеная энергетика актрисы зашкаливает даже в сравнении с Тейлор. Те, кто видели эту театральную звезду в сериале «Неуравновешенные» (Psychobitches, 2013) и в роли ассистентки Ангелы Меркель в «Шоу Трейси Ульман» (Tracey Breaks the News, 2017) на BBC, не дадут соврать: укрощение Саманты Спайро – миссия невыполнимая.

Классик современного танца Анжелен Прельжокаж размышляет о проблемах, волнующих людей в XXI веке: в основе его «Лебединого озера» темы больших денег, которым позволено всё, экологии и тщетности борьбы за сохранение природы. Какой может быть сказка о лебеде, когда скоро не останется тех озер, где эта сказка могла бы случиться?

Любовь девушки-лебедя и сына нефтяного магната обречена, как обречена на гибель стая лебедей на озере, где решено построить завод. Но может быть у человечества в целом еще есть время одуматься?

После «Белоснежки» и «Ромео и Джульетты» Анжелен Прельжокаж взялся за другую легенду балета – «Лебединое озеро». Осуществить новую интерпретацию самого известного балета в истории классической хореографии – задача непростая. После «Гравитаций» и «Зимнего пути» Прельжокажу захотелось вернуться к большим сюжетным балетам – области, в которой он чувствует себя как дома, если судить по «Белоснежке» и «Ромео и Джульетте».

Да и как устоять перед волшебной музыкой Чайковского? Сохраняя энергию и драматургическую структуру балета, Прельжокаж исследует мотивации каждого персонажа – что ими движет, чего они хотят. Он извлекает героиню-лебедя и её злого двойника из глубин озера, ещё не раскрывшего все свои тайны. Этим балетом хореограф также отдаёт дань любимой им русской культуре и стилю танца, который так дорог его сердцу.

Возьмите парочку разлученных в младенчестве братьев-близнецов с одинаковыми именами, добавьте пару их слуг (тоже потерянных близнецов, и тоже с одинаковыми именами), заставьте всю эту компанию столкнуться в одном городе, и получите веселый театральный хаос, неудержимый фарс и социальный кошмар.

Молодой режиссер Бланш МакИнтайр лихо распутывает гордиевы узлы ранней комедии Шекспира при помощи задорного актерского состава.

Постановка Шекспировского театра «Глобус»

Наверное, сложно найти более неправдоподобную по стечению обстоятельств комедию, чем «Комедия ошибок», – и не только у Шекспира, но и вообще во всей мировой литературе. Драматург беспечно громоздит одно допущение на другое, выстраивая невообразимо запутанную сюжетную конструкцию, и создает бесчисленное количество гомерически смешных ситуаций.

Антифол (Сиракузский, Саймон Харрисон) силой обстоятельств разлучен в младенчестве с братом-близнецом по имени Антифол (Эфесский, Мэттью Нидхэм). Мало того, что обоих близнецов зовут Антифол (ой, как удобно!), – у каждого из них есть верный слуга; каждого слугу зовут Дромио и они (конечно же) – тоже разлученные в детстве близнецы!

Сиракузский Антифол вместе со своим Дромио (Броди Росс) отправляется искать утраченного брата и попадает в Эфес, не подозревая, что именно в этом городе второй Антифол и его слуга Дромио (Джейми Уилкс) и проживает…

Близнецы – это всегда потенциально забавная путаница, а если удвоить их количество в пьесе, то путаница принимает угрожающие размеры. Просто представьте, что получится, если соединить блистательную «Двенадцатую ночь» того же Шекспира (которая, несомненно, выросла из «Комедии ошибок») и «Слугу двух господ» Гольдони.

Бланш МакИнтайр, для которой «Комедия ошибок» стала дебютом в «Глобусе», очевидно, ссылается в своей постановке на обе эти пьесы – и это придает громоздкому и наивному сюжету бОльшую эмоциональную глубину и, конечно, только добавляет юмора, что сразу же оценили британские критики, весьма благосклонно воспринявшие спектакль и даже назвавшие его «почти идеальным».

В этой благодатной среде актеры постановки чувствуют себя как рыба в воде (рыбы и прочие обитатели океана, кстати, фигурируют на сцене) и бесшабашно вовлекают в свой неистовый карнавал ошибок и отзывчивый глобусовский зал, и зрителей в кинотеатрах.

Добавляет колорита спектаклю и разухабистая балкано-клезмеровская музыка Олли Фокса (кларнет, аккордеон, балалайка), и легкомысленное смешение архитектуры и костюмов разных эпох (дело происходит в древней Греции, но герои одеты в ренессансное платье).

«Мера за меру» в конце викторианской эпохи считалась скандальной, – её постановка в 1870-х годах даже вызвала протесты. Причина – в действительно чрезвычайно разнузданных картинах впавшей в порок Вены и, конечно, в самом сюжете, который закручивается вокруг внебрачного секса.

Герцог Вены Винченцио, в попытке приструнить своих не на шутку разошедшихся поданных, слагает с себя полномочия, и оставляет наместником судью-пуританина Анджело (одна из первых крупных ролей молодого актера Курта Эгиавана). Внебрачные связи запрещены, и в борьбе с развратом под репрессии Анджело попадает молодая пара: Клавдио и Джульетта успели согрешить до брака, поскольку у них не хватало денег на свадьбу. Клавдио грозит смертная казнь, и просить за него к Анджело приходит сестра Клавдио Изабелла (опытная драматическая актриса Мэрайя Гэйл) – образец непорочности и чистоты.

Анджело предлагает Изабелле сделку: в обмен на ночь с ней он помилует Клавдио. Но Изабелла считает, что лучше смерть, чем позор, и готова пожертвовать ради своих принципов даже братом. Выживет ли Клавдио и будет ли наказан Анджело за жестокость и лицемерие?..

Не самому известному позднему произведению Уильяма Шекспира везло в последнее время на причудливые постановки, – сюжет вполне позволяет помещать историю в мир авторитарной антиутопии наподобие «Рассказа служанки» (The Handmaid's Tale, 2017). Доминик Дромгул же, для которого этот спектакль в «Глобусе» стал прощальным на посту художественного руководителя, остается верен духу театра. Когда-то именно «Мера за меру» в постановке Марка Райлэнса в «Глобусе» открыла для Дромгула эту пьесу; так что режиссер решил отдать дань предшественнику и одновременно подытожить 10 лет своего правления.

Картины разврата поданы с традиционной для «Глобуса» откровенностью и жизнерадостностью, – это самые смешные и разнузданные сцены спектакля, чему немало способствует зажигательная музыка Клэр ван Кэмпэн. Герцог Винченцио подан тоже как комический персонаж.

Но сложные герои Шекспира (Пушкин, например, считал Анджело очень глубоким характером) не допускают плоской трактовки. Сцена между Анджело, который, дав волю похоти, набрасывается на девственницу Изабеллу, внезапно поднимает очень, к сожалению, знакомые и болезненные темы: «кто виноват, насильник или жертва» и «рассказывать ли об этом, если мне никто не поверит».

Мэрайя Гэйл блестяще играет Изабеллу – этот скромный, но несгибаемый нравственный стержень, вокруг которого закручивается весь хоровод других героев: распущенных, лицемерных, похотливых, лукавых, нечестных или просто слабых, как ее брат. Поднимаясь выше матримониально-половых проблем, Изабелла озвучивает главную мысль Шекспира: честь может быть дороже жизни и изменять принципам нельзя. «Жизнь позорная еще ужасней!» – восклицает Изабелла, проклиная брата.

«Парк» Анжелена Прельжокажа - один из самых знаменитых балетов конца XX столетия. Подношение эпохе Людовика XIV и труппе Парижской национальной оперы, родившейся в эпоху Короля Солнце, стало настоящим гимном чувственности.

Музыка Моцарта, костюмы галантной эпохи, знаменитый летящий поцелуй, особая пластика танцев и звезды Парижской оперы Матье Ганьо и Алис Ренаван, достойно принявшие эстафету от легендарных первых исполнителей - Лорана Илера и Изабель Герен - делают «Парк» событием, которое нельзя пропустить.

«Парк» хореографа Анжелена Прельжокажа для Парижской национальной оперы - удивительный микс Галантного века и современной пластики.

Прельжокаж поставил спектакль-реверанс в сторону великого балетного театра, родившегося в эпоху Короля Солнце, и объединил, казалось бы, несочетаемое. Ультрасовременный стиль и эстетика Прельжокажа внезапно как перчатки «садятся” и на музыку Моцарта, и на стиль галантной эпохи, с ее сложными и объемными костюмами, рафинированностью, просвещенностью, избыточной чувственностью и культом любви, возвышенной и плотской.

Любовная история, что развернулась в старинном парке, отсылает нас и к «Опасным связям», и к «Принцессе Клевской», и даже - внезапно - к «Спящей красавице», по большому счету, тоже посвященной пробуждению чувственности.

Едва ли не главным героем спектакля является дворцовый парк - место фантазий и тайных свиданий, место силы и место, где так легко признать поражение. И четыре его садовника - связующее звено эпох, мистические хранители времени и секретов, приоткрывают перед нами завесу тайны - вечной тайны зарождения любви.

В чем секрет популярности «Богемы» Пуччини? В чудных ли, откликающихся в душе мелодиях, живых чувствах, сострадании к главной героине, умиряющей от чахотки? Или в том, что эта опера показала социально совершенно новых для оперной сцены персонажей – бедную творческую молодежь и их подружек? Вероятно, и в том, и в другом. Зальцбургская постановка 2012 пытается донести до нас все составляющие этого успеха, поставив в центр композиции блестящих артистов, и прежде всего Анну Нетребко и Петра Бечалу.

Понятия «богема» сегодня почти тождественно понятию «творческая интеллигенция». Не так было в XIX веке, когда сначала французский писатель Анри Мюрже, сам бывший когда-то бедным поэтом, вынес эту странную социальную группу «деклассированных романтиков» на страницы популярного романа. А потом два итальянских композитора, объединяемых сегодня понятием «веризм», то есть реализм в музыке, – Джакомо Пуччини и Руджеро Леонкавалло – одновременно писали оперы на этот сюжет, рассорившись при этом.

Новаторство «Богемы» в том, что герои ее – вовсе не герои. Поэт Рудольфо, художник Марсель, философ Коллен и музыкант Шонар живут не как буржуа и тем более не как аристократы. У них нет не только денег, но и общественные нормы для них где-то далеко. Их подружки «швея» Мими и «гризетка» Мюзетта мало отличаются от дешевых проституток в представлениях того времени. Но у всех есть высокие стремления и сильные чувства. А рядом – мир богатства и статуса, который и манит, и отталкивает.

В зальцбургской постановке 2012 года режиссер Дамиано Микеллетто и художник Паоло Фантин пытаются актуализировать эту уже далекую от нас социальную конструкцию. Ее персонажи спят на брошенных прямо на пол матрасах, окруженные коробками, в квартире, похожей на сквот – захваченное индустриальное помещение с большим окном. Они живут не по правилам нашего общества. Мими приходит к Рудольфо не свечку зажечь, а прикурить сигарету. За окном – большой Париж, предстающий затем в виде гигантской карты богатого города. Веселая жизнь этого города, вместо кафе и улиц Латинского квартала, протекает в шопинг-центре – как еще показать общество потребления, которому противопоставляют себя юные бедные поэты и художники? Такова «Богема» наших дней. Вернее, недавнего времени: и видеокассеты с пленкой, и «молодежная» одежда персонажей видятся сегодня уже анахронизмом – в этом проблема жесткой привязки оперной постановки ко времени.

Но трепетные чувства Рудольфо и Мими, переданные выразительной музыкой Пуччини в конце XIX века, все так же живы благодаря блестящим артистам нашего времени. Мими – неуверенный, нежный подросток в исполнении Анны Нетребко, чей голос в этой партии уже обретает сильное центральное звучание. Ее партнер – польский тенор Пётр Бечала, звучащий в этой записи как едва ли не идеальный Рудольфо.

Эволюцию голоса Нетребко удобнее всего наблюдать на примере партий, которые она пела в разные годы на Зальцбургском фестивале. В записях, представляемых OperaHD в специальном проекте, посвященном столетию старейшего и виднейшего мирового музыкально-театрального фестиваля, можно услышать как «раннюю» Нетребко в «Свадьбе Фигаро» и «Травиате», так и «зрелую» в «Аиде». Мими в «Богеме» Пуччини 2012 года – середина этой звездной истории.

Чего может стоить любовь к человеку не своего класса в начале XVII века? В отличие от своего испанского современника Лопе де Вега, у которого любовные перипетии графини и ее секретаря разрешаются (не без обмана) ко всеобщему удовольствию, Джон Уэбстер, этот Квентин Тарантино яковианского театра, рисует леденящую кровь историю несоразмерной мести родных братьев своей сестре, осмелившейся на мезальянс.

После просмотра спектакля еще долго у вас в ушах будет звучать реплика великолепной Джеммы Артертон: «Я все еще герцогиня Мальфи!»; и мерещиться стеклянный взгляд блестяще играющего ее брата Фердинанда Дэвида Доусона, произносящего безумные строки: «Пойду я на охоту. Поздней ночью на барсуков охотиться удобней. И мрак, и темнота…»

Постановка Шекспировского театра «Глобус» на сцене театра Сэма Уонамейкера

«О, этот мрачный мир! В какой тени,В какой глубокой пропасти и тьмеИзвечно человечество живётТрусливое, изнеженное, злое!»

При попытке понять, сколько трупов нагромоздил на сцене Уэбстер к финалу пьесы, вы собьетесь со счета. Ранний Шекспир, возможно, в «Тите Андронике» и не уступал собрату-драматургу в кровожадности, но такого налета какой-то болезненной извращенности у светлого гуманистичного Барда вы точно не найдете. Тут вам и оторванные руки, и отравления с помощью Святого Писания, и убийства разной степени жестокости. Что вы хотите от пьесы, где уже в списке действующих лиц есть сумасшедшие?

Джемма Артертон прекрасно и уверенно играет одну из самых непростых женских ролей в мировой драматургии, проходя все поприще героини – от искрящейся игривости в отношениях с любимым мужчиной до стойкой в своих принципах несгибаемой аристократки. Прекрасный контраст к этому сильному характеру составляет Дэвид Доусон, от которого явственно веет холодком психопата в роли брата-близнеца герцогини Фердинанда. Профессионально ведет свою роль Джулии сильная театральная актриса Дэнис Гоф, и неузнаваем в роли ее любовника Кардинала любимец Доминика Дромгула Джеймс Гарнон (если вы смотрели «Бурю» Глобуса, вспомните Калибана – да, это тот же актер).

Постановка по пьесе младшего современника Шекспира Джона Уэбстера в 2014 году стала первой в театре Сэма Уонамейкера, новой крытой площадке театра «Глобус». Небольшой, рассчитанный на 340 мест, театр назван в честь американского актера, без которого возрождение «Глобуса» не было бы возможно (кстати, Сэм – еще и отец прекрасной британской актрисы Зои Уонамейкер, которую зритель помнит по «Гарри Поттеру», где она играла мадам Трюк). Театр Сэма порой еще называют «театром при свечах» – потому что в строгом соответствии с яковианскими реалиями сцена и зал освещаются только свечами.

Аутентичное освещение, костюмы шекспировских времен, продуманная музыка знающей толк в этой эпохе Клэр ван Кэмпен, – все это, сконцентрированное в маленьком зале театра Сэма Уонамейкера, делает зрителя почти участником шоу. Кинозрителям, возможно, повезло даже больше, чем посетителям театра: воск иногда может капать на одежду, а в кинозале не грозит ничего, кроме, разве что, мурашек по коже от ужаса. Но ведь именно так и должно быть с хорошим триллером.